1. Имя, фамилия, титул и т.д.
Луиза Норина Роберта Манчини
2. Время и география рождения.
Родилась 6 июля 1841 года в городе Генуя, Италия
3. Возраст.
39 лет
4. Внешний вид.
Невысокая, хотя и носит каблуки. Смуглая. Кареглазая. Волосы темно-рыжие, средней длины. Длинные пальцы. Небольшие, но выразительные глаза. Чуть вздернутый носик. Полные, вечно искусанные губы. Прекрасная осанка. Излишне широкие плечи и недостаточно большая грудь.
5. Характер.
Весь внешний облик подчинен одному понятию – усталая. Усталая, замученная, много повидавшая, набравшаяся опыта и мудрости женщина. Часто испытывает жалость. К себе, из-за загубленной жизни, и к другим, по множеству поводов. Сильная. Но сильная, как неизбежность, а не как достоинство. Слушает и слышит. Старается помочь. Запретила самой себе веру в лучшее, в будущее, в чудеса, хотя и пытается подарить ее другим. В глубине души тонкое, маленькое, дрожащее, ищущее ласки, тепла и защиты создание. Внешне скорее удавится, чем сама себе покажет свою слабину.
6. Биография.
Появившаяся на свет Луиза стала второй дочерью небогатого итальянского хлопкоторговца, который души не чаял в своих девочках. Со старшей сестрой Европой они дружили, искали друг в друге поддержки и совета, доверяли свои сокровенные мысли и тайны. Когда Луизе было одиннадцать, мать ее, закатив очередную истерику мужу из-за нехватки денег на премилый гарнитур красного дерева, сбежала в Англию к тетке, где вышла замуж за какого-то пожилого графа, дождалась его смерти и теперь блистала своим затянутым в корсаж бюстом четвертого размера в высшем обществе. Девочки остались с отцом, который смотрел теперь на пошедшею в мать Луизу не только с нежностью, но и нечеловеческой тоской во взгляде.
Дела шли все хуже и хуже, начались перебои с поставками товара, люди все реже заходили в лавку. Папа, как бы трудно ему не было одному, пытался искать варианты, лазейки, начал приторговывать парусиной и панталонами.
А потом заболела Европа. Болезнь таилась в ней, копилась где-то внутри по капельке, по искорке. Пока не разгорелся пожар. Друг отца, доктор Казати с зеленоватым лицом и кустистыми бровями, сообщил мужчине диагноз – чахотка. Слишком запущенная, чтобы можно было остаться жить. Девушка не придавала значения своим приступам, пока не начала кашлять кровью. Она умерла через четыре месяца, не дожив недели до весны.
Сеньор Манчини окончательно поседел в том марте.
А в апреле пришли кредиторы. Дом, дело, коллекция фарфоровых кукол – все пошло с молотка.
Отца и дочь приютила у себя престарелая сеньора Манчини, которая с самого начала была против брака единственного любимого сына с «этой ветреной особой». Когда через полгода сердце мужчины все-таки не выдержало, воспринимаемая исключительно как продолжение своей матери четырнадцатилетняя Луиза оказалась на улице.
Через два года тощая и грязная с агрессией и страхом в карих глазах, но твердым нежеланием закончить жизнь в грязной канаве она постучала в дверь одного из публичных домов. Открывшая дверь девчонка, едва ли старше самой сеньориты Манчини, чуть не упала в обморок, при виде выпирающих бледных ключиц и спутанных рыжих волос. Бегом потащила в ванную, накормила, дала свое платье и повела девушку к хозяйке борделя. Пока Луиза рассказывала свою историю, немолодая женщина с седыми прядями в высокой прическе ходила вокруг нее и скрупулезно изучала сквозь стекла мужского пенсне, а потом вдруг обернулась к тихонько сидящей в уголочке хозяйке платья и едва заметно кивнула. Так Луиза в шестнадцать лет стала жрицей любви. Многоцветницей. Колыбельницей. Ночной бабочкой. Армидой.
Шлюхой.
В потянувшихся буднях не было ничего необычного. Для проститутки, конечно же. Девочка превратилась в девушку, девушка превратилась в женщину. Генуя – портовый город, город, где усталые и оголодавшие после долгого плаванья мужчины всегда заходили провести вечерок-другой в этом милом заведении, поэтому этим женщинам все еще было что есть, на что покупать косметику, на что выбираться в город и просто гулять.  У нее была тысяча имен, каждый из моряков предпочитал звать ее по-своему, в память о первой любви, умершей жене или просто произвольно выбирая имя для тебя под собой. Она гнулась, очень сильно гнулась, но не ломалась. Иногда, после очередной бутылки бренди, распитой напополам со своей проводницей в этот мир Вероникой, которая действительно оказалась старше всего на год, Луиза сама поражалась тому, что еще не только жива, но и может думать и чувствовать. Плакать. Беситься. Кричать. И даже иногда быть счастливой. Многие, выбравшие сеньориту в качестве развлечения на одну ночь, приходили снова. И снова. И снова. И это не всегда было сексом. Хотя больных, извращенцев, эротоманов и прочей мерзости она повидала на своем веку ой как не мало. Она умела слушать. Ей взахлеб рассказывали о своих приключения на другом конце света и неудачах на любовном фронте. О тихих и скромных мечтах и политической ситуации во Франции. О жизни. О смерти. О существовании. И это были чудесные ночи, когда она, закурив привезенную в подарок сигарету, переносилась в другие страны и видела не стены своей комнаты, а завесу дождя над джунглями, диковинных животных, отчаянную битву с пиратами или за пиратов… Она была рада старым знакомым, некоторые стали для нее почти друзьями. А хозяйка была рада тому, что золото появляется из спальни Луизы так часто. И усталые глаза девушки ее ничуть не волновали. Потому что ее преемница и должна была быть такой.
Она умерла, и завещала бордель Луизе, которой к тому моменту было уже тридцать семь. Управлять заведением оказалось не так просто, как казалось на первый взгляд. Очень помогли знакомства, приобретенные за эти годы. Однако сколько бы не накапливалось бумажной волокиты, Луиза старалась работать наравне с девочками, считая, что так будет справедливо.
Когда ей было тридцать девять, ей попался любитель шелковых лент. Наутро Вероника, заглянувшая в комнату подруги, чтобы позвать ее вместе позавтракать, нашла ее привязанной за руки к спинке кровати. На шее красным галстуком болталась  шелковая лента. Пульса не было.
7. Читали ли Вы правила?
Конечно нет.
8. А честно?
Блин. Да не читала я их сегодня. Неужели того, что я их писала, шесть раз правила и раз семнадцать перечитывала недостаточно?
9. Откуда узнали о ролевой?
Из астрала.